федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования
«Самарский национальный исследовательский университет
имени академика С.П. Королева»
Исторический факультет
Реферат
Этногенез и этническая история чувашского народа
студентки II курса,
гр. 5102-460401Z
заочной формы обучения
по направлению подготовки 46.04.01
О.А. Титовой.
Научный руководитель:
Р.С. Багаутдинов.
САМАРА
2019
Среди ряда народностей, живущих на территории Среднего Поволжья, в большинстве принадлежащих к финноугорской языковой группе, два народа — поволжские татары и чуваши — являются тюркоязычными.
Анализ быта чувашей, как и археологические материалы, дают право говорить о том, что чуваши не пришли на место своего современного обитания как уже сформировавшийся народ, что они не имели каких-то единых предков. Имеется достаточно данных говорить совершенно определенно, что чувашский народ, как и все другие народы края, формировался здесь на месте из различных как местных, так и пришлых компонентов, которые, тесно сближаясь между собой, претерпевая сложные . изменения в процессе развития народа, и дали современную культуру чувашей.
Можно с достаточной уверенностью говорить, что в основе быта чувашей, прежде всего, лежат чисто местные корни — культура издавна обитавших в крае племен, а также не менее древние бытовые формы пришельцев из южных степных пространств. На эти древние корни позднее наслоились влияния восточнофинские (марийские и мордовские) и тюркские (от татар Поволжья). Не малое значение имело также влияние сначала славянских племен, а затем русского народа.
Археологические данные, изложенные в вышедших в 1948 г. сводных работах П. Н. Третьякова1 и А. П. Смирнова2, показывают, что территория современной Чувашской АССР была населена с самых отдаленных времен, когда человек находился еще на средней ступени дикости. С этого времени здесь живут племена, тесно связанные в культурном отношении с населением соседних местностей. Наибольший интерес представляют первобытные племена эпохи бронзы, носители так называемой абашевской культуры, центр распространения которой находился на территории современной Чувашии, а затем, вероятно, смешавшиеся с абашевцами племена так называемой городецкой культуры, которые расселялись в начале нашей эры на значительном пространстве от Верхней Оки до Средней Волги. Из этих племен впоследствии сформировались мещерские и мордовские племена. Некоторые из них, обитавшие в Среднем Поволжье по обоим берегам Волги, легли местной основой формирования чувашского народа, а также камских булгар. Эти племена были обитателями южных лесных пространств и соприкасающейся с ними лесостепи. Они занимались скотоводством и мотыжным земледелием по поймам рек и лесным полянам, а также частично охотой и лесными промыслами. Городища и селища племен городецкой культуры довольно часто встречаются на месте современного обитания чувашей.
Кроме городецкой культуры, на правобережье в период конца высшей ступени варварства и перехода к классовому обществу имелись влияния культур более северных (дьяковской) и восточных (пьяноборской), связи с носителями которых устанавливались и путем мирных сношений и военными столкновениями.
Издавна, еще с I тысячелетия до н. э., а может быть, и раньше, в Среднее Поволжье начинают проникать и кочевые племена из южных степей. Уже среди материалов ананьинской культуры появляются скифские вещи. Позднее в лесостепных частях края, особенно в Заволжье, отмечается присутствие алано-сарматских племен. Влияние этих степных племен на местное население было незначительным, но оно все же имелось. Сильные влияния в крае южных племен стали выявляться с середины I тысячелетия н. э., со времени появления в лесостепных частях края по обоим берегам Волги булгарских племен. Булгарские племена, принеся в край свою в основном кочевническую культуру, стали быстро сближаться с местным населением, особенно с носителями городецкой культуры, и переходить к земледелию как основному занятию. Археологические памятники, изученные на левом берегу Волги, ясно показывают сближение племен городецкой культуры и булгарских, намечая даже отдельные этапы этого сближения. Шло сближение булгар с местными племенами и на месте обитания современных чувашей, особенно на территории юго-восточной части Чувашской АССР, по данным П. Н. Третьякова, до линии современной границы между верховыми и низовыми чувашами.3
Сближение булгарских племен с местными на территории современных анатри и влияние их на всех остальных предков чувашей стало особенно значительным после монголо-татарского завоевания. Как показывают археологические данные, в период завоевания большая часть населения закамского центра Булгарского государства, в том числе и сельского, покидает его, переселяясь частью в районы к северу от Камы, а частью в бассейны Нижней Свияги и Цивиля. Исследования, проведенные на левом берегу Волги, показывают, что значительная часть этого населения уже не возвращается обратно, а начинает создавать новые экономические центры, сближаясь с местным населением. Для территории Предкамья этот процесс достаточно ясен — здесь в результате сближения булгар с предками современных мари и удмуртов начинается формирование казанских татар. Тот же процесс, несомненно, шел и на правом берегу Волги. При этом сюда могла перейти значительная часть представителей булгарского племени сувар и дать там свое имя формирующемуся народу, название которого лингвисты склонны выводить из наименования племени сувар.
Процесс переселения булгар на правый берег Волги продолжался и позднее, в течение всего периода монголо-татарского владычества. Население, ограбляемое монголо-татарами, стремилось уходить подальше в лесные дебри, где гнет чувствовался слабее. Эту картину мы наблюдаем опять-таки в Предкамье, где число булгарских поселений все более увеличивается и они из районов, близких к Каме, проникают дальше на север, вплоть до бассейна р. Ашита.
Следующим резким толчком для переброски булгарского населения из Закамья был разгром Булгарии ордынским князем Булат Тимуром в 1361 г., после которого закамские земли начинают быстро пустеть, превращаются даже в место кочевий башкир и ногайцев, а население Булгарии почти целиком уходит в Предкамье и на правый берег Волги.
Таким образом, в период XII—XIV вв. и смогло произойти то тесное сближение местных племен с булгарами, которое привело к созданию чувашского народа, с его в основном тюркским языком, со значительным количеством южных бытовых форм. Но, несмотря на это, у него осталось также немалое число древних местных элементов, сближающих чувашей с финскими народами.
Труднее всего выделить древние местные формы в занятиях чувашей. Хозяйство народа, особенно со стороны его техники, в процессе своего развития, повидимому, не раз подвергалось изменениям. От древней охоты в настоящее время не сохранилось ничего. Пчеловодство — определенно местное занятие, оно овеяно многими преданиями и поверьями. Сами чуваши считают его древним, а раньше считали даже священным. Земледелие, несомненно, имело место и у первобытных предков чувашей, но плужным оно стало уже в булгарский период их существования. Так же трудно сказать что-либо и о составе земледельческих культур. Разведение огородных культур, вероятно, наследие местных предков, ибо оно как раз типично для финских народов края. В частности, весьма старым, повидимому, является разведение на огородах хмеля, так как с ним связаны очень древние поверья. Чисто местным и очень древним также является разведение технических культур, особенно льна. Лен — типичное растение для влажных лесных районов, культура его известна в крае со времен бронзы. Конопля появилась, возможно, позднее. Из домашних занятий и промыслов чисто местными являются ткачество и изготовление изделий из дерева. Ткацкий инвентарь чувашей в своих наиболее древних формах близок к таковому же у местных финнов, а деревянная утварь в большом количестве встречается у верховых чувашей, где меньше вообще южных влияний.
Самобытная планировка чувашских поселков с характерным разделением на околотки, как указывает В. В. Егерев, является определенным пережитком родовых отношений, но трудно говорить, от каких предков она сохранилась, ибо подобная планировка имеется и у всех народов, не так давно утерявших родовые отношения.4 В планировке усадьбы у вирьял больше чувствуется лесной тип — компактного двора, а у анатри, как и у казанских татар, имеется стремление разбросать постройки по усадьбе и во всяком случае не соединять их с жилым домом. Такая планировка усадьбы характерна для степняков-кочевников. «Типичным же наследием местных предков является стремление к озеленению усадеб, улиц, свободных пространств в деревнях, превращающее чувашские деревни в рощи. При этом в юго-восточных районах поселения чувашей, где более чувствуется влияние предков-степняков, это стремление меньше и там нередко деревни озеленены весьма слабо.
Жилой дом, его постройка, планировка, частое соединение с клетью, устройство в печи очага с подвесным котлом — все это типично для местных народов. Того же происхождения и двухэтажные амбары, которые, кстати сказать, чаще встречаются у верховых чувашей, и клети со своеобразным навесом и широким крыльцом, имеющие выход не в сени, а на двор, или и туда и сюда.
Определенно о местных корнях говорит своеобразный пережиток древнего жилища чувашей — лась, легкая бревенчатая постройка без окон и потолка, с отверстием в крыше, в котором устроен примитивный очаг из камней. Лась у современных чувашей, особенно у вирьял, имеется почти на каждом дворе и служит летней кухней, а также местом для варки пива. В нем иногда устраивается низкий стол, и хозяева здесь принимают пищу. Сторонники чисто южного происхождения чувашей стремились выставлять лась как пережиток прежнего переносного жилища «южных предков» чувашей, но против этого необходимо решительно возражать. Лась действительно является пережитком древнего жилища, но именно их местных предков. Аналогом его являются широко распространенные кудо марийцев и куала удмуртов. Только последняя имеет иногда характер полуземлянки, близкой к тем, которые известны в крае со времен бронзы (ананьинская культура) ; кудо марийцев, типичного лесного народа края, весьма близко к чувашскому.
Происхождение старинной белой рубахи, которую раньше носили низовые чувашки, пока неясно, и мы на этом остановимся ниже, но определенным наследием от местных предков является обязательное стягивание ее поясом, наличие ряда поясных украшений и постоянное ношение передника. То же происхождение имеет обычай расшивания ворота рубахи, грудного разреза, края рукавов, подола, а также швов или хотя бы нашивание здесь полосок кумача. Этот древний обычай имеется у всех местных народов, но его нет у степняков.
К местным же относятся все верхние одежды в талию, начиная с легкого шобыра и кончая меховой шубой — типа русской поддевки. Таково же происхождение обуви — лаптей и онуч, которые имеют в крае очень большую древность. Местного же происхождения значительная часть украшений — нагрудные: ама и шульгеме, своеобразные наушные украшения в виде подвесок (халха сякки), а также витые браслеты, имеющие распространение в крае со времен раннего железа. Местного же происхождения заплетание девушками волос в одну косу, так как у южных народов обычно заплетается не менее двух кос.
Близкими ко всем народам края являются деревянная утварь и посуда чувашей, широко распространенная особенно у вирьял. Наиболее типичны круглые короба или долбленые кадки для хранения холстов и одежды (gyrige), тогда как у кочевников их заменяют кожаные сумы или четырехугольные сундуки из кожи или войлока, как, например, у казахов.
В питании чувашей также имеется ряд черт, характерных для их местных предков. Сюда можно отнести довольно значительное употребление овощей, дикорастущих трав, грибов, ягод и т. п., чего в кухне степняков нет, а также употребление пива. Таким же местным напитком надо считать и медовую брагу, хотя многие авторы считают ее заимствованной от булгар. Вопрос этот неясен, и мы на нем остановимся еще несколько ниже. Более детально о пережитках чисто местных форм в питании чувашей сказать невозможно из-за отсутствия надежных материалов.
Много общего с соседними финноугорскими народностями имеется у чувашей в старинных общественных и семейно-родственных отношениях, в частности, в свадебном обряде. Сюда, например, можно отнести сравнительно высокое положение женщины у чувашей. Хотя на нее возлагалось очень много работ, но с ней (особенно со старшей в доме) считались и муж, и все остальные мужчины в семье. Типичными для древнеземледельческих народов края, у которых долгое время сохранялись большие семьи, являлся выбор невесты родителями, ранняя женитьба юношей и поздняя выдача замуж девушек.
Большинство языческих верований, как поклонение кереметям (злым духам), моления в священных рощах, принесение в жертву животных на общественных молениях, употребление каши и пива в качестве ритуальных блюд у чувашей близки к соседним породам. К старинным местным земледельческим верованиям можно отнести и распространенный раньше у чувашей культ земли. Сюда относятся такие представления, как «брак земли», оплодотворение земли, период беременности земли, когда не разрешалось производство никаких земляных работ, а также кража земли.
К местным же пережиткам необходимо отнести старинный чувашский календарь с названиями месяцев по явлениям природы и по сельскохозяйственным работам, в отличие от календаря степных народов, связанного с животноводством.
Близкими к соседям являются у чувашей мотивы орнамента вышивок, где наравне с геометрическими фигурами широко используются сильно геометризованные изображения растений и животных. У чувашей совершенно нет доминирующего у степных тюркских народностей растительного орнамента в виде изгибающихся стеблей и слабо стилизованных листьев и цветов. Техника чувашской вышивки своеобразным настилом или крестом близка к таковой у марийцев, мордвы и других местных народностей. У них нет типичного для степняков очень древнего тамбурного шва, а также весьма редко применяется апликация. В резьбе по дереву, особенно в украшении ковшей для пива, широко применяется издревле известный в крае так называемый «звериный стиль» — сильно стилизованные изображения животных, особенно лошадей и птиц.
Таким образом, в быту чувашей даже при беглом ознакомлении с ним, сразу бросается в глаза так много чисто местных черт, каких не могли бы приобрести чуваши, если бы их единственные предки пришли в край с юга даже в весьма отдаленные времена. Многие бытовые вещи и формы чувашей имеют в крае древность со времен первобытнообщинного строя и не могли бы так полно освоиться пришельцами. Сюда относятся многие части одежды, в частности, обязательное употребление женщинами пояса, древние верования чувашей и ряд других бытовых форм.
Одновременно с большим числом форм чисто местного происхождения в быту чувашей имеется много форм и типично степных, полученных от других предков, особенно булгарских. Однако выяснение именно булгарских черт в быту чувашей представляет большую трудность ввиду того, что сама культура поволжских или камских булгар, как мы уже отмечали, представляла результат смешения степных форм с теми же местными, в частности с формами городецкой культуры. Кстати сказать, мало известна культура сельского булгарского населения, которое теснее соприкасалось с местными племенами. Мы уже упоминали о медовой браге у чувашей, которую многие авторы и не без основания считают булгарским наследством. Об ней упоминает ибн-Фадлан в своем описании путешествия в Булгарию 2Ь. Не отрицая этого факта, все же приходится ставить вопрос, откуда этот напиток появился у булгар, ибо у степняков меда нет. Не от тех ли местных предков самих булгар, от которых этот напиток перешел и к чувашам?
То же и со старинной женской белой рубахой анатри и анатенчи. Внешне она сходна с рубахой финноязычных народов Поволжья (марийцев, мордвы), а по покрою близка к старинным рубашкам степных народностей (башкир, казахов, каракалпаков и др.). Возможно, эта рубашка попала к чувашам от булгар, ибо наличие ее в старину отмечается некоторыми авторами и для казанских татар, для которых булгары являются также одними из предков.
В планировке усадьбы определенно пережитком, заимствованным от пришлых кочевых предков, является стремление низовых чувашей отделить дом от надворных построек, оставляя в соединении с домом иногда только клеть. От них же взят головной убор чувашских женщин в виде полотенца (сарпан), которым покрывается голова, шея и значительная часть спины. Этот убор аналогичен старинному казанско-татарскому тастару и близок к головным повязкам казахских женщин. Характерно, что по мере движения к северо-западу сарпан постепенно уменьшается и начинает закрывать только шею в области горла и спину, поддерживаясь на голове особым приспособлением — масмак. Подобной головной повязки нет ни у одной современной финноязычной народности, кроме горных и части луговых марийцев, которые, несомненно, заимствовали ее от чувашей. Определенно не местным является женский твердый убор хушпу, который почти в таком же виде имеется у башкир 31, а в несколько измененном и у казахов. Был близок к этому твердый головной убор и у казанских татарок. К той же группе надо отнести и девичий головной убор — тухья. Характерно, что хушпу на северо-западе (у вирьял) становится ниже и превращается почти в головную повязку, а тухья почти исчезает. Вероятно, степного же происхождения и перевязь (теветь), которая имеется у татар, башкир и некоторых других тюркских и монгольских народностей.5
В питании, вероятно, занесены со стороны запускание в бульон крупных кусочков теста (дамах), чаще распространенное у анатри, а также изготовление особых сортов домашней колбасы (шартан и тултармаш), аналоги которых имеются у степных народов. Широко распространен у всех кочевых народностей напиток айран в виде растворенного в воде сыра или кислого молока, а у полуоседлых, изготовляющих масло, и в виде пахтанья. Пахтанье, под названием уйран, является обычным напитком и у чувашей.
В утвари унаследованы от кочевников кожаные сумы и мешки (хаман и такмак), которые раньше употребляли для перевозки муки и других зерновых продуктов. Сюда же можно отнести и старинный обычай чувашей богато украшать сбрую, распространенный именно у степных народностей.
Несомненно, немало пережитков, принесенных с юга форм имеется и в общественных, а также семейно-родственных отношениях у чувашей, в обрядах и верованиях, но они пока слабо изучены со стороны их генезиса. Можно только уверенно сказать, что в брачных отношениях к таковым относится обычай уплаты определенной суммы за девушку (холым). То же происхождение имеет и чувашский праздник ага-туй, аналогичный сабан-тую кочевых народов, перешедших к земледелию (казанских татар, башкир и др.), а также старинное сказание о великанах, в котором как бы отражается встреча степных богатырей-воинов с земледельцами. Не местными пережитками являются отмечаемый этнографами старинный обычай ставить дома входом на восток и моления на восток.
Полученным от булгар и также, возможно, принесенным последними в край считается обычай для выражения особой почтительности снимать головной убор и класть его себе подмышку. Этот прием описан ибн-Фадланом у древних булгар по отношению к их правителю.
Вполне возможны весьма древние культурные связи предков чувашей и славянских племен. Славянские культурные формы могли попадать к ним и через булгар, живших в Приазовье в непосредственной близости со славянами (Тмутараканское княжество), и через связи, устанавливавшиеся здесь на месте. Славянские купцы ездили в Булгары в X в. По Волге они проезжали и дальше. Во времена Святослава и Владимира Киевская Русь играет большую роль в политической жизни Поволжья. Поэтому непосредственные связи предков чувашей со славянами вполне возможны. Трудно говорить о конкретных влияниях славян того времени, но возможно, что в те времена предки чувашей заимствовали у славян некоторые сельскохозяйственные культуры, как рожь, некоторые культурные элементы, также музыкальный инструмент гусли (кёсле) и т. д.6
Исходя из изложенного, можно сказать, что быт чувашского народа в основном сформировался к XV в., но и позднее отдельные группы чувашей продолжали сближаться с соседними народностями, создавались перекрестные культурные влияния, которые значительно затрудняют выделение древних бытовых форм. Некоторые из них, как марийское и татарское, имеют значение в быту лишь отдельных групп чувашей, а другие, как мощное влияние русского народа, отражаются в быту всех чувашей, входя в состав их национальной культуры.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Ашмарин Н.И., Болгары и чуваши, Казань, 1902.
Георги И.Г., Описание всех обитающих в Российском государстве народов..., СПб., 1799.
Егерев В.В., Самобытное расселение народностей Казанского края. Вестник Научного об-ва татароведения, Казань, 1928, № 8.
Смирнов А.П., Древняя история чувашского народа, Чебоксары, 1948. С.69.
Третьяков П.Н., Памятники древней истории Чувашского Поволжья, Чебоксары, 1948.
1 Третьяков П.Н., Памятники древней истории Чувашского Поволжья, Чебоксары, 1948. С.23.
2 Смирнов А.П., Древняя история чувашского народа, Чебоксары, 1948. С.69.
3 Третьяков П.Н., Памятники древней истории Чувашского Поволжья, Чебоксары, 1948. С.69.
4 Егерев В.В., Самобытное расселение народностей Казанского края. Вестник Научного об-ва татароведения, Казань, 1928, № 8.
5 Георги И.Г., Описание всех обитающих в Российском государстве народов..., СПб., 1799. С.11.
6 Ашмарин Н.И., Болгары и чуваши, Казань, 1902. С.65.
