Реферат на тему «Калмыцкий эпос «Джангр»»
Бакунеев Тихон, учащийся 8 класса
МБОУ «Манычская СОШ» Яшалтинского района
Республики Калмыкия
Руководитель: Наминова Е.Б.
Джангар (калм. Жаoehр, монг. Жангар), центральный персонаж богатырских поэм, популярных у монгольских народов (прежде всего калмыков и западных монголов). У волжских калмыков поэмы сложились в монументальный эпический цикл. В Монголии имя героя широко варьируется: Джангар, Джангарай, Джанрвай, Джунра, Джунгар (в последнем случае, возможно, эпическое воспоминание о Джунгарском ханстве); из предлагаемых исследователями многочисленных этимологии (от перс. джехан-гир, "завоеватель мира", от монг. жингэнэх, "звенеть", и др.) наиболее убедительной представляется "сирота", "одинокий", что соответствует характерным для эпоса тюрко-монгольских народов Сибири древнейшим представлениям об эпическом герое как о первопредке и первом человеке. При данной этимологии имя Джангара сопоставимо с Эр-Соготох ("муж-одинокий") у якутов, Чагыс ("сирота-одинокий") - у шорцев и др. Согласно эпосу, Джангар - сирота, родившийся в мифические "начальные времена" (см. Время мифическое). В возрасте одного года он ведёт борьбу с различными чудовищами (мангусами), пяти лет попадает в плен к богатырю Шикширги, который пытается погубить Джангара: он велит Джангару угнать табун у мудреца-предсказателя Алтай Чеджи, в результате Джангар оказывается раненым, и ему угрожает смерть. Исцеляет его жена Шикширги, уступившая сыну Хонгору, просившему её спасти Джангара. В семилетнем возрасте Джангар женится на красавице Шабдал, дочери властителя юго-восточного края, и становится государем идеальной страны Бумба (от тибет. бумба - центральная часть буддийской ступы, культовой постройки, символизирующая мифологический средний мир, с которым, вероятно, ассоциировалось государство Джангара). По другому варианту, государем Джангара провозглашает Хонгор, когда они вместе спасаются в горной пещере от четырёх ханов, разоривших царство отца Джангара; Хонгор становится в государстве Джангара первым богатырём (во всех версиях эпоса существует тесная взаимосвязь между Джангаром и Хонгором, их судьбы оказываются переплетёнными), а Алтан Чеджи - мудрым советником Джангара. В дружину Джангара., характеризуемую магическим числом 12 (12 богатырей), добровольно или принудительно включаются также Санал, Сабар, Мингйан, в прошлом удельные князья, покинувшие свои семьи и владения, а потому характеризуемые, подобно самому Джангару, сиротами, одинокими.
Как и Гесер, Джангар совмещает отдельные черты культурного героя (в его демоноборческой ипостаси) и вселенского государя. Власть его признают 40 ханов (фольклорно-мифологическое выражение всеобщности). Его противники или просто "чужие" ханы, часто называемые "владыками четвёртой части земли",- четыре хана, враги его отца, и четыре хана, предлагающие ему в жёны своих дочерей (эти персонажи отчасти связаны с представлениями о властителях четырёх стран света). Возможно, при формировании представлений о Джангаре были привнесены переосмысленные идеи буддийской мифологии о царе-чакраватине (владеющем семью чудесными сокровищами, включая чудесное оружие, чудесного коня, прекрасную жену, мудрого советника и т.д.), не противоречащие, впрочем, собственно эпическим идеалам (так, именно чудесные сокровища Бумбы, обычно числом 5, являются предметом притязаний её врагов); соответственно в некоторых вариантах эпоса имя Джангара подвергается модификации - Джагар-хан, т.е. "царь Индии" (Жahaр, Жаnат, Жасар - от тибет. rgya-gar, "Индия") или Джангарай (Жanpaй, Жаnрвай - от тибет. spyanras-gzigs, см. Авалокитешвара). Однако в первую очередь Джангар - эпический монарх типа Манаса в мифологии киргизов. В более поздних версиях (особенно в монгольских) наблюдается дегероизация Джангара, изображаемого подчас слабодушным и трусливым; он оттесняется на второй план, а в качестве главного героя выдвигается Хонгор. В многочисленных песнях, посвящённых военным походам Джангара и его богатырей (чаще всего Хонгора) против различных демонических противников, некоторые сюжеты сохранили в значительной мере мифологическую архаику. В одном из них Джангар сватает Хонгора за красавицу Зандан Герел, которая оказывается демонической девой, уже имеющей женихом (или любовником) небесного богатыря Тегя Бюса (Томор Бюс, Томор Тевег - в монгольской версии, мангус - в бурятской). Победив соперника в единоборстве, жестоко расправившись с невестой и её отцом, Хонгор после долгого странствия находит свою настоящую суженую Герензал. Сватом вновь выступает Джангар (имеется соответствие между этой его ролью и тем, что в некоторых монгольских и бурятских версиях он является отцом Хонгора). В другом сюжете Джангар борется с персонажами, в своей основе, очевидно, хтоническими, затем ставшими небесными. Джангар убивает сорокачетырёхголового муса, который превращается в небесное чудовище Кюрюл Эрдени. Джангар вступает в единоборство с Кюрюл Эрдени, но тот, приняв облик орла, уносит Джангара на небо и подвергает там страшным пыткам. Героя выручает дочь солнца, третья жена Кюрюл Эрдени, которую некогда Джангар вызволил из утробы сорокачетырёхголового муса. Усыпив чудовище, она освобождает пленника. Джангар убивает Кюрюл Эрдени, найдя и уничтожив его "внешнюю душу", хранившуюся в виде птенчика в брюхе марала. Джангар, спустившись с неба с помощью птицы Гаруды (её детей он спас от змея), долго странствует по земле, по верхнему (небесному), нижнему (подземному) мирам. Возвратившись домой, Джангар находит свою жену Шабдал уже состарившейся. Внезапно он вновь уезжает из своей страны. Отъезд Джангара обижает его богатырей, покидающих вслед за ним Бумбу. Воспользовавшись этим, на Бумбу нападает хан шулмасов Шара Гюргю (ситуация напоминает центральный сюжет эпоса о Гесере: войну с шарайгольскими ханами; Шара Гюргю, возможно,- модификация их имени, которое отражено в эпосе и непосредственно: три хана)
Вставший на защиту Бумбы Хонгор терпит поражение, попадает в плен к шулмасам и ввергается на дно адского озера в седьмой преисподней. Спасать его отправляется Джангар, вернувшийся в свою разгромленную ставку после того, как у него появился наследник. Он спускается в нижний мир через "широкое красное отверстие", расположенное под одинокой чёрной лачугой, из которой идёт дым (этот мотив соответствует широко распространённому мифологическому представлению о том, что путь в нижний мир идёт через очаг). По дороге к адскому озеру Джангар убивает демоническую старуху, её семерых кривых сыновей и последнего её сына - младенца в железной люльке, считавшегося неуязвимым (эпизод схож с мифом о Масанге, распространённом и у калмыков).
В калмыцкой традиции в соответствии с представлениями о сверхъестественной природе дара эпического певца отмечается мифологическое происхождение песен о Джангаре: первый джангарчи (исполнитель "Джангариады") услышал сказания о Джангаре в потустороннем мире, при дворе Эрлик Номин-хана (Эрлика) и принёс их людям (см. Ойрат-калмыцкая мифология).
Самый полный и значительный в художественном отношении цикл принадлежит выдающемуся сказителю Ээлян Овла (1857-1920). Песни эти связаны между собой не сюжетной последовательностью, но внутренней принадлежностью к одному циклу. Общепризнанной является в настоящее время точка зрения, согласно которой оформление и циклизация основных частей «Джангара» относятся к периоду образования ойратского государства в XV столетии.
В настоящее время имеются три крупные региональные версии героического эпоса «Джангар»: калмыцкая, синьцзянская и монгольская. Из них более других исследован «Джангар» калмыцкой традиции.
История собирания и изучения калмыцкого народного эпоса «Джангар» насчитывает два столетия. Первоначально эпос калмыков находился в орбите научных интересов известных монголоведов России, таких, как профессора Петербургского университета А.А.Бобровников, К.Ф.Голстунский, В.Л.Котвич, А.М.Позднеев. «Джангар» также изучали крупные российские монголоведы: академики Б.Я.Владимирцов, С.А. Козин, ими были рассмотрены основные вопросы жанровых, структурных особенностей калмыцкого эпоса и дана высокая оценка «Джангару».
В новейшее время выросли национальные кадры исследователей «Джангара»: ученые А.И.Сусеев, Б.Х.Тодаева, А.Ш.Кичиков, Н.Ц.Биткеев, Э.Б.Овалов, Н.Б.Сангаджиева, Т.Г.Борджанова и др. В их научных трудах, монографиях освещены актуальные проблемы исследования эпоса «Джангар»: идеи и образы, поэтика, мастерство певцов эпоса, вопросы типологии эпоса монголоязычных народов.
Относительно монгольских и синьцзянских версий «Джангара» следует отметить, что они стали известны науке значительно позднее, нежели калмыцкий эпос. Так, крупные публикации монгольской версии «Джангара» впервые были осуществлены в 70-е годы XX в.1
Песни монгольского «Джангара» – небольшие по объему. Самая крупная из них содержит 480 стихотворных строк, остальные – в среднем от 200 до 400. Особенностью монгольской версии «Джангара» является то, что ряд песен имеет письменные источники. У калмыцких и монгольских версий «Джангара» много общего в сюжете, особенно в изображении главных героев эпоса – Джангара и Хонгора. Джангар в монгольской версии чаще носит титул нойона. В ряде песен он наделен, хотя и близкими, но разными именами: богдо ноен Жангар, ноен Жанрвай хан, Жунрай ноен, богдо дэчин Жанрай хан и др. Богатыря Хонгора в монгольской версии, как и в калмыцкой, характеризуют такие черты, как отвага, храбрость, благородство. Имена большинства богатырей в обеих версиях близки или же идентичны. Богатырю калмыцкого эпоса, Гюэян Гюмбе, соответствует Халир Гузен Гомбо в монгольской версии, тяжелорукому Савару – Эрглэ Хара Савар, Прекрасному в мире Мингьяну – Мингме-нойон, Боро Мангнаю – Боро Магнай. Последний богатырь в монгольской версии более активен, чем в калмыцкой.
Научный мир располагал сведениями о том, что «Джангар» бытует среди ойратов Синьцзяна (Китай), но долгое время не было публикаций его песен эпоса. И вот в 1980 году в г. Урумчи (Синьцзян) вышел в свет сборник, в который вошли тексты 15 песен «Джангара».
Знакомство с содержанием материала сборника показало, что тексты четырех песен эпоса восходят к калмыцкому источнику, а сюжеты остальных песен в Калмыкии не известны.
В песнях синьцзянской версии «Джангара», как и в других версиях, воспеты подвиги богатырей, совершаемые ими во имя свободы и независимости страны Бумбы от посягательств иноземных врагов. В ряде песен разработана тема героического сватовства, что несколько сближает их со сказочным эпосом. Особенностью композиции синьцзянского «Джангара» является отсутствие большого пролога, характерного для калмыцкого эпоса, воспевающего страну Бумбу, Джангар-хана, его богатырей и т.п. Здесь мы встречаемся со знакомыми героями эпоса: Алтан Чэджи, Саваром, Саналом, Мингьяном. В отличие от калмыцкой эпической традиции названные герои менее активны, исключая богатыря Хонгора, героя многих песен. Активен в эпосе сын Хонгора, Хошун Улан, который не один раз спасает страну Бумбу от врагов. К числу богатырей, которых нет в калмыцком эпосе, относятся Салькин Таваг, Уту Кюзюн Гургулдай, Алтан Аран, Эрег Хара Нюдюн и др.
В 1986–1987 гг. «Джангар» был издан в Урумчи в двух томах. Каждый том содержит тексты 30 песен. Помимо названных сборников в Китае осуществлено 10 изданий «Джангара» в серии «Жангарин эке материал», содержащей свыше 100 песен и вариантов эпоса. Собран огромный материал по основным версиям эпоса «Джангар». Перед эпосоведами стоит задача – исследовать версии эпоса в сравнительно-типологическом и сравнительно-историческом аспектах.
Страна Бумба представляет собой основное место действия песен калмыцкого героического эпоса «Джангар». Соответственно представления об этой эпической стране могут рассматриваться как минимум в двух аспектах: во-первых, страна Бумба — это особое художественное пространство эпоса, которое заполнено ирреальными географическими объектами и населено эпическими героями.
Во-вторых, страна Бумба, где живут и действуют герои эпоса «Джангар» — это некий идеальный мир и идеальное государство, где буквально все является совершенным — природа и климат, люди и животные, правитель и те, кто ему служит — богатыри-сподвижники Джангара, правителя страны Бумбы.
Название эпической страны Бумбы, в которой, как считает большинство исследователей эпоса «Джангар», воплотились представления об идеальном мире и государстве, и которая таким образом представляет своего рода эпическую утопию, имеет сложную историю. Предполагается, что в основе названия Бумба лежит название мифического моря или океана Бум-дала. Само слово бумба является названием сосуда для священного нектара-аршана в виде изящного кувшина. Маковка в виде сосуда-бумбы венчает ламаистский храм. Исследователи «Джангара» считают, что название богатырской страны Бумбы является контаминацией слов бум — названия океана и бумба — названия священного сосуда. В самом деле: контаминация этих слов, одно из которых обозначает географическое понятие: а второе — культовый предмет, могло привести к закреплению за названием Бумба обозначения некоей пространственной сферы, все содержимое которой мыслится как сакрализованное, идеальное, возвышенное. С.А. Козин полагал, что использование слова Бумба в качестве эпитета к океану, реке, стране, дворцу, сосуду с освященной водой является синонимичным понятиям «священный», «заветный»; в некоторых переводах «Джангара» на русский язык калмыцкое слово «Бумб» в позиции эпитета передается как «державный». Есть такое предположение, что слово «Бумба» в названиях океана или реки, а также прилагательное «бумбайский», которым переводится калмыцкий эпитет «Бумб» не представляют собой ни особых переносных значений имени собственного «Бумба», ни сакрализующего эпитета: полагают, что в этих случаях слово «бумб» используется в качестве маркера сферы действия, к которой принадлежат географические объекты (океан, река) или масштабные артефакты (дворец Джангара и т.п.), а стилистическая маркированность этого эпитета задается определяемыми им словами.
Художественное пространство эпоса «Джангар» по крайней мере в некоторых текстах соответствует таким религиозным представлениям об устройстве мира, какие характерны для народов Центральной Азии и Северо-востока Азии; согласно этим представлениям мир делится на три сферы — верхний, средний и нижний мир. Средний мир является обителью людей, в других мирах обитают сверхъестественные существа — божества или демоны. В песнях из малодербетской версии «Джангара» действие смещается в верхний мир, где живут демоны-шулмусы: их хан Кюрюл-Эрдэни, эпический противник Джангара, одерживает над ним победу и уносит Джангара в верхний мир; там претерпев мучения, Джангар представляется ханше как «Нижней Бумбы-страны властелин», он говорит о себе «Из земного, нижнего мира, из Бумбы-страны я». Когда же Джангар попадает в нижний мир, то обитатели нижнего мира — бесы или шулмусы говорят: «Появился здесь Джангар, Кто вышней Бумбы сновиденьем стал» и обращаются к нему: «Ну, Джангар, сновиденьем ставший в Бумбе, стране верхнего мира» — таким образом, положение страны Бумбы определяется с абсолютной строгостью, в какую бы сферу мироздания ни переносилось действие эпоса. В одной из песен «Джангара» упоминаются семь нижних миров и двенадцать вышних миров.
В целом страна Бумба может отождествляться со средним миром как основной сферой действия эпического повествования. Однако страна Бумба в «Джангаре» — это не только весь средний мир, но, в особенности в том случае, если мироздание уже не членится в эпическом повествовании на разные сферы, это еще и государство, противопоставляющееся другим государствам или землям других владык. Джангар в своих странствиях, в которых он не покидает среднего мира, прибывает во владения хана Замбала, и тут из текста эпоса выясняется, что у хана Замбала есть своя страна Бумба — впрочем, возможно, что на самом деле в оригинале здесь речь идет о другой стране, принадлежащей другому правителю, но находящейся все в том же «бумбайском» среднем мире. Собственно, единственный аргумент в пользу того, что страна Бумба, владение Джангара есть только какая-то часть среднего мира — это наличие у нее своего духа-хранителя, в котором можно видеть духа-хозяина местности: именно к этому духу-хранителю несколько раз обращается с молитвами богатырь Мингъян.
Страна Бумба в песнях «Джангара» характеризуется как «Священно-прекрасная страна»; после того, как богатыри совершают свои подвиги, «Бумбайская страна, как и прежде, В мире и благоденствии пребывает». Эта богатырская страна Бумба — богатырская страна имеет свой клич-уран и знамя желто-пестрого цвета, в нее доставляют пленников и добычу, пленника метят тамгой бумбайской страны. Сам Джангар представляется идеальным правителем и устроителем государства: «Вера в их Бумбайской стране Подобно солнцу, сияет, Мирское правление Стало крепким, как скала. Под покровительством хана Джангара В счастье, блаженстве все пребывают». Однако в стране Бумбе совершенны не только государственное устройство и правитель. — Это страна, где нет холода и жары, где люди не знают, что такое старость: «Его (Джангара) страна бессмертна, вечна, Ее люди всегда в облике двадцати пяти лет пребывают, Там зимой — по-весеннему, летом же — по-осеннему, Нет холодов, чтобы мерзнуть от них, Нет изнурительной жары. … Их страна бессмертна, вечна».
Очень интересны характеристики героев «Джангара» — обитателей страны Бумбы, в которых выражаются представления об идеальном возрасте человека и животных. Когда Джангар взял в жены прекрасную Ага Шавдал, ей было 16 лет, а самому Джангару — 20 лет; Жена богатыря Савара по имени Ангир Улан имеет возраст 18 лет; богатырь Хонгор родился у своей матери Шилтэ Зандан Гэрэл «в расцвете ее двадцати двух лет», сам Хонгор пребывает «в расцвете своих восемнадцати лет». Расцветом жизни правителя страны Бумбы считается возраст в 40 лет: «Едва Джангару сорок исполнилось лет, Страны четырех частей света Власти своей подчинил он». Столь же выразительны и столь же определенны идеальные возрастные характеристики богатырских коней в разные периоды их жизни: кобылица богатыря Савара по имени Кюрюнг-Галзан куплена в годовалом возрасте за миллион семейств, конь аранзал Зэрде, на котором ездит Джангар, имеет возраст в семь лет (кажется, что он навечно остался в том возрасте, когда женился его хозяин), и этот конь родился от пятилетней кобылицы. Такие указания (кстати, уникальные для героического эпоса) подчеркивают физическое совершенство богатырей, их жен и их коней, и истоки этого совершенства заключены не в каких-либо сверхъестественных свойствах, а в оптимальной реализации того потенциала, который заложен природой во все живое, и это физическое совершенство героев наследуется от предшествующих поколений.
Комментаторы и исследователи эпоса «Джангар» в течение длительного времени полагают, что в нем выразилась «мечта о счастливой стране Бумбе, где все люди равны». Это конъюнктурный домысел: в «Джангаре» почти нет героев из числа простых людей. Мечтой создателей такого эпоса могли быть только комфортная природная среда и стабильная государственность с мудрым правителем, который защищает своих подданных от врагов, но не вмешивается в их жизнь — мы нигде не видим Джангара занятым внутригосударственными делами.
Образ страны Бумбы в калмыцком героическом эпосе «Джангар» оказывается довольно сложным. Наиболее архаические мотивы: связанные с этим образом, побуждают видеть в стране Бумбе средний мир — мир людей, противопоставляющийся по крайней мере двум иным мирам, населенным демонами (верхнему и нижнему), и только в некоторых контекстах это понятие суживается до определенной местности, которая имеет своего духа-хозяина, духа-покровителя. Возможно, что это пространственное ограничение сыграло роль в преобразовании страны Бумбы из местности в государство — владения Джангара. Истоки идеализации мира страны Бумбы и ее жителей, как представляется, разнообразны. Отчасти это постепенное распространение эпической гиперболизации на все детали повествования и ее перенос с положительных качеств эпического героя, его физической силы, вооружения, снаряжения и жилища на внешний мир — природу, образцы искусства и т.д. В какой-то мере в идеализации всего живого и неживого, что имеется в стране Бумбе, играет роль ее противопоставление верхнему и нижнему миру, где живут демоны, — противопоставление, которое усиливается нарочитым контрастом. Возможно, свою роль в насыщении страны Бумбы идеальными и при этом ирреальными чертами сыграли сказочные мотивы, проникшие в эпос «Джангар». С ученом сказанного можно говорить о том, что представления о стране Бумбе как о замкнутом мире внутри некоего священного сосуда, соотносимые с буддийскими религиозными понятиями, являются наиболее поздними и по существу не имеют поддержки в тексте эпоса.
Сам эпос «Джангар» записан в основном корпусе довольно поздно — в начале ХХ века (версия, исполнявшаяся сказителем Ээлян Овла и записанная от него), более ранние записи песен «Джангара» не давали той монументальной общей картины, какую мы имеем в наши дни, как не дают ее и позднейшие записи отдельных песен «Джангара». На момент записи «Джангара» в культуре калмыков еше не отмечалось процесса миграции культурных понятий из одного вида искусства в другие виды искусства или какие-либо иные сферы духовной культуры, выражающегося по преимуществу в визуализации персонажей словесного искусства за счет средств изобразительного искусства или театра. Процесс интеграции эпоса «Джангар» в другие формы культуры начался в конце 30-х годов 20 века, во-первых, по причине интеграции этнической культуры в советскую культуру и активного проявления отмеченной выше визуализационной детерминанты, во-вторых, в связи с подготовкой празднования 500-летия эпоса «Джангар». Немалую роль в переосмыслении образа страны Бумбы сыграли появление авторской литературной обработки эпоса «Джангар», осуществленной Б. Басанговым, и стихотворные переводы «Джангара» на русский язык, в основе которых лежала эта обработка. Политическая конъюнктура того времени связывала образ идеального правителя с современной действительностью, и соответственно имелось стремление увязать представления об эпической идеальной стране Бумбе с реалиями тогдашней современности. В немалой степени этому способствовало то, что образ идеальной страны был почерпнут не из религиозного вероучения, а из светского фольклора, из героического эпоса, отличающегося высокой художественностью. Такая установка продолжала действовать и во второй половине ХХ века: книга писателя А. Бадмаева «Страна Бумба» возвышенно описывала реальность советской Калмыкии времен 60-х — 70-х годов и явственно была предназначена отождествлять современную действительность с эпической мечтой народа. В конце 80-х годов 20 века во время празднования 550-летия эпоса «Джангар» вековые мечты калмыков о стране Бумбе наполнялись новым содержанием. В принципе этот процесс мог бы быть бесконечным — но тут надо сделать одну оговорку: в период с 1943 по 1958 год калмыки были депортированы в Сибирь, вследствие этого образ эпической идеальной страны после 1943 года едва ли мог реально соотноситься с тем, что пыталась делать официальная пропаганда. Как можно судить, в зарубежной калмыцкой диаспоре (Чехословакия, Франция, США), представители которой, без сомнения, были знакомы с «Джангаром», образ страны Бумбы в ассоциациях с какими-либо конкретными реалиями, а тем более — советскими реалиями, популярен не был.
Необычность страны Бумбы в типологии образа рая — то, что эта страна хоть и принадлежала героическому эпосу, который сохранял отдельные мифологические черты, но была для эпических героев местом постоянного обитания, которое насыщено легко узнаваемыми и достаточно прозаическими бытовыми реалиями. Идеальные черты страны Бумбы установлены неизвестно кем, и герои эпоса не стремятся туда попасть — они просто там живут: перемещение в другой мир (верхний или нижний) сопряжено с драматическим конфликтом и опасностями. Вместе с тем страна Бумба с развитием культуры этноса все же не становится утопией, хотя именно в этом направлении — в направлении превращения эпической страны Бумбы в национальный утопический рай действовала официальная этнически ориентированная идеологическая пропаганда. Трудно однозначно сделать вывод о том, насколько в формировании представлений о стране Бумбе как об идеальной стране реализовались буддийские религиозные представления калмыков — однако ясно, что после сложения основного корпуса эпоса «Джангар» в дальнейшем понятия об идеальной эпической стране Бумбе у калмыков уже не имели значимой связи с религиозными представлениями.
Предки калмыков - ойраты сложили бессмертный эпос «Джангар» пять веков назад. Ещё в наши дни живут джангарчи, знающие по памяти все 12 песен народного эпоса.
Ценнейшим культурным наследием ойратов и калмыков являются старинные распевные песни, не уступающие по своему художественному великому «Джангару». Распевные калмыцкие песни цены своим историческим фоном и тематикой сущности они спасли историческую память калмыцкого народа. Этот раздел устного народного творчества ещё не изучен историками культуры.
